Форш Ольга Дмитриевна - Духовик
Ольга Дмитриевна Форш
Духовик
I
Кухаркин сын Ганя хотя не умел ни читать, ни писать, был все-таки очень
умный. Он все выдумывал из одной своей головы, которая сидела у него на узких
плечах большая-пребольшая.
- Котел-голова! - говорила о ней кухарка Плакида, мать Гани.
Игрушек у Гани не было, в "чистые комнаты" пускали его неохотно, и
поневоле принялся он высматривать да выведывать все, что в кухне находится.
Вот принесет утром кухарка Плакида корзинку с базара, поставит на стол, а
сама пойдет с нянюшкой тары-бары-растабары - позабудет и думать о своей
корзине.
Тут Ганя подкрадется и выхватит все самое интересное: морковку большую с
наростами по бокам, будто с детками или с пальцем-мизинцем; хрен жилистый, у
которого два глазка, да не рядком они, а глазок над глазком, и мало ли еще
что!
Но удивительней всего было то, что в громадных венках толстого рыжего
лука, развешанных по стене в кладовой, Ганя знал, как ему выискать
луковку-Двоехвостку.
Эта Двоехвостка была луковка не простая, а волшебная.
По виду ничего не скажешь: все самое обыкновенное, луковое, только два
ровных зеленых росточка торчат, отсюда и прозвание ее - Двоехвостка.
Если на эти ростки насадить по сырой макароне, чтобы походило, будто
луковка стоит на ногах, и положить ее на ночь в духовой шкаф, то в полночь
дверцы сами собою расхлопнутся. и в Двоехвостке окажется Духовик.
Переходя вместе с матерью из одной кухни в другую, Ганя узнал наверно, что
в каждом духовом шкафу живет Духовик.
Днем в этом шкафу пекут пироги с капустой, с визигой и с рисом, а по
воскресеньям - воздушный пирог, тот самый, за который часто бранят кухарку,
будто она дала ему убежать.
И это знал Ганя: пироги убегать не умеют, они безногие. А если сидит пирог
в печке пышный да рыхлый, а как вынут его - одна черная корка на сковородюе,
это значит, все вкусное выел сам Духовик.
Ганя думал сначала, что Духовик в каждой кухне разный: где часто делают
сладкие пироги-толстый, где редко-худой. Но потом он узнал, что Духовик
никакой. У него самого нет ни рук, ни лица - один дым печной, оттого-то и
следует класть ему Двоехвостку.
Он войдет густым дымом в луковку, из макарон, будто черные сапоги,
выставит комки сажи, дверцы раскроет, прутиком хлопнет: раз, два! А в прутике
колдовство. Прутиком делает Духовик превращенья: кого хочешь с кем хочешь
обменит.
Если с мышкой, вползешь в мышиную норку, если с блошкой, вздохнуть не
поспеешь, запрыгаешь! А с клопом поменяешься, клопомора не бойся - не помрешь.
Если и брызнет, случится, - вскочит прыщик, вот и все.
Одно условие в кухне: быть всем без обмана.
Сколько договорились сидеть в чужой шкурке, столько времени ты и сиди,
отдыхай! В кухне все честно разменивались.
У котика Ромки, случалось, животик заболит, на улицу ему бегать холодно,
он и ластится к Гане:
- Я в постельку хочу, компресс теплый, микстуру... а на небе ракеты
пускают!
Знает хитрец, чем мальчишку поддеть! Чтобы ракеты смотреть, Ганя ночевать
готов где угодно.
Вот и сменятся, превращенками станут: мальчик - котиком, котик -
мальчиком, и довольны.
Обо всем кухонном, что знал мальчик Ганя, знал и Петрик, хозяйкин
племянник. Петрику очень хотелось с кем-нибудь обменяться, но с прусаками,
клопами и блошками ему было противно, а котик Ромка ни на один день не желал
превращаться в хозяйского мальчика: боялся зубной щетки и французского языка.
II
Барыня, которую Петрик звал попросту "тетя Саша", куда-то съездила по
железной дороге и привезла, вместе с г
